Звездные короли [Авторский сборник] - Эдмонд Гамильтон

— Да, показал.

— Я рад этому. Ты понимаешь теперь, что единственным мотивом ссылки туда являлось желание помочь тебе излечиться от тенденции к безрассудству.

Аллан спокойно кивнул.

— Наиболее нелогичным и глупым с моей стороны было бы обидеться на ваши попытки помочь мне излечиться, не правда ли, Начальник?

Тот, к кому обращен был внешне невинный вопрос юноши, благодушно улыбнулся.

— Да, мой мальчик, это безусловно оказалось бы пределом безрассудства.

— Я тоже так полагал, — согласился Аллан тихим, бесцветным голосом.

Кулак его медленно пошел назад.

Охрана демонстрировала полное отсутствие симпатии, когда их флайер во второй раз уносил Аллана Манна на Остров Безрассудных, теперь уже навсегда.

— Ты сам виноват в том, что тебя приговорили к пожизненной ссылке, — сказал старший охранник. — Где это видано, чтобы человек совершал подобное безумие? Уму непостижимо! Отправить в нокаут Начальника Города!

Но Аллан не слушал ворчания охранника, всматриваясь в убегающий горизонт.

— Вот он! — вдруг радостно завопил осужденный. — Вот он, остров! Я вижу его!

— И ты радуешься тому, что снова попадешь туда? — неодобрительно скривился старший охранник. — Ну, знаешь ли, из всех безрассудных, которых мы когда-либо доставляли, ты — самый худший.

Флайер плавно опустился на песок и затих в теплых лучах заходящего солнца. Аллан выпрыгнул и, не оглядываясь, побежал вверх по склону.

Стражники что-то кричали ему вслед, но он их уже не слышал, флайер взмыл над островом, развернулся и исчез на западе, слившись с горизонтом. Но на этот раз Манн не провожал его взглядом. Он мчался по берегу, а затем и через лес, направляясь к западной оконечности острова.

Задыхаясь от быстрого бега, он вырвался на поляну, застроенную небольшими избушками. Около крайнего дома расположилась группа людей, состоящая из взрослых мужчин и женщин. Как только Аллан появился перед ними, одна из девушек с радостным криком бросилась к нему.

— Лита!!!

Они встретились, и Манну показалось вполне естественным то, что она крепко прильнула к нему, что он держит ее в своих объятиях.

— Они же забрали тебя сегодня утром, — разрыдалась Лита. — Я думала, что больше никогда не увижу тебя.

— Мне нужно было вернуться, чтобы остаться. Теперь я здесь навсегда.

Он произнес это почти с гордостью.

— Ты — пожизненный?!

Коротко он рассказал ей обо всем, что успел натворить, пока они не виделись.

— Я не хотел там оставаться. Здесь мне нравится больше! — закончил он свой рассказ.

— Так ты вернулся, да? — раздался совсем рядом бычий рев Гары.

Издав угрожающее рычание, Аллан резко повернулся. Но бывший соперник шел навстречу, широко улыбаясь и протягивая руку.

— Я рад, что ты вернулся, ты мне нравишься. Тем более, что ты первый, кто сумел нокаутировать меня.

Юноша в изумлении уставился на него.

— Именно по этой причинен я не могу тебе нравится. Это нелогично…

Дружный хохот собравшихся вокруг мужчин и женщин оборвал его на полуслове.

— Но Лита, — воскликнул Аллан. — Ты не сможешь получить ее… Ты…

— Успокойся, — улыбнулся Гара. Он кивнул кому-то, и бойкая блондинка, вынырнув из толпы, подошла к ним. — Посмотри, что они оставили здесь, когда прилетели за тобой, и тоже на всю жизнь. Я тут же забыл о Лите, как только увидел ее. Не так ли, дорогая?

— Тебе же лучше, если так.

Она улыбнулась Аллану.

— Сегодня вечером мы собираемся пожениться.

— Пожениться? — переспросил Аллан, и Пара кивнул.

— Конечно. Согласно древнему обряду, которого мы здесь придерживаемся. У нас есть религиозный проповедник, его тоже выслали оттуда, поскольку религия — это безрассудство. Он-то и совершает обряды.

Аллан Манн повернулся к девушке, которую он так и не выпустил из объятий. Новая, грандиозная идея озарила его мозг.

— Лита, в таком случае ты и я…

Этим же вечером, после двойной свадьбы, отмеченной шумным и абсолютно нелогичным и бесполезным весельем всех жителей деревни, Аллан с Литой и Гара со своей невестой сидели на берегу и любовались тем, как последние кроваво-красные отблески солнца угасают в темнеющем небе.

— Когда-нибудь, когда нас, безрассудных, станет больше, мы вернемся, заполоним весь мир и снова сделаем его безрассудным, неэффективным и человечным.

— Когда-нибудь, — тихо повторил Алдан.

Звезда жизни[1]

Перед ними простиралась туманность Трифид.

Даже на астрономических фотографиях, которые Хаммонд видел в двадцатом веке, она производила сильное впечатление. А с этого расстояния она просто ошеломляла.

Вокруг сверкали обширные звездные облака, мириады солнц из созвездия Стрельца на Млечном Пути. Хаммонд помнил, как сияли они летними ночами над далекой Землей.

Но туманность горела, как раскаленный добела горн, в котором куют бесчисленные звезды, яркие и тусклые. Сверкающую массу Трифид раскалывали три огромные щели, шириной в световые годы, — дороги в непостижимый внутренний мир туманности.

Свет Трифид падал на их лица, когда они смотрели из кабины пилота. Таммас — у приборов управления, Джон Уилсон, Куобба и Айва теснились около Хаммонда. «Интересно, также ли им страшно, как и мне?» — подумал Хаммонд. Перед гигантской туманностью Трифид, усыпанной звездной пылью, ему казалось, что они — нечестивцы, приблизившиеся к престолу господню.

Чары разрушил напряженный голос Уилсона:

— Нас могут заметить в любую минуту. Я думаю, Тол готов.

Хаммонд повернулся и вслед за Уилсоном вышел из кабины пилота. Он не хотел больше смотреть на Трифид, так как боялся, что мужество окончательно покинет его.

В каюте связи Тол Орр спокойно кивнул:

— Все готово. Запомните: ни в коем случае не разговаривать и не появляться в пределах видимости телепередатчика.

Они ждали. Гудели генераторы, и корабль летел дальше. Они смотрели на телеэкран, но ничего не происходило.

Из интеркома раздался пронзительный зуммер и Хаммонд вздрогнул.

— Это они! — воскликнул Уилсон. — Я уверен…

— Тише! — сказал Тол Орр тоном, каким успокаивают нервного ребенка, и коснулся выключателя.

На экране появились незнакомые Хаммонду приборы, а на их фоне — человеческое лицо. Красивый юноша ничем не отличался от любого другого приятного молодого человека, но он — Врамен, и Хаммонд ненавидел его.

— Кому принадлежит корабль? — спросил Врамен.

Тол Орр повернул другой выключатель, и прямо перед объективом телепередатчика возникло трехмерное изображение. Тэйн Марден, как живая! Хаммонд затаил дыхание.

Марден быстро и отрывисто проговорила.

— Возвращаюсь за специальной консультацией. Кроме Враменов на борту никого нет.

«Ее слова звучат вполне убедительно», — подумал Хаммонд. Если Врамен не поверит, то ему достаточно нажать на кнопку, и никто никогда не узнает, что с ними случилось.

Глаза юного Врамена засияли от удовольствия. Он сказал.

— Рады снова видеть тебя здесь, Тэйн Мы так давно не встречались Добро пожаловать!

И экран погас.

Тол Орр повернул выключатель и стереоизображение погасло.

Хаммонд вздохнул с облегчением Они торжествующе посмотрели друг на друга. Уилсон ликовал:

— Хорошо сделано, Тол! На этот раз нам удалось провести Врамена.

Тол Орр покачал головой.

— Не надолго. Помните, теперь они ждут Марден на Алтаре. Если она не появится, они поднимут тревогу и начнут искать.

— К этому времени, я надеюсь, мы будем далеко, — проворчал Уилсон Он подошел к Норту Эйблу, младшему Алголианцу, склонившемуся над пеленгаторами в углу каюты.

— Ты определил координаты, Норт?

— Да, но придется еще поработать над пеленгом, прежде чем я смогу вычислить траекторию.

Вскоре в маленькой навигационной каюте стало тесно. Ланд, Эйбл, Уилсон и Тол Орр — все склонились над столом. Сколько Хаммонд ни старался, он не находил ни малейшего смысла в той путанице цифр и графиков, которую они изучали.

— Вот и все, — наконец сказал Эйбл. — Если они не изменят положение станции, это — направление на Алтар.

Все посмотрели на Уилсона. Кусая губы от волнения, он уставился на ряды символов. Наконец, он решил:

— Придется следовать этим курсом. Может быть, Врамены знают лучший путь, но мы — нет. По крайней мере, он даст нам возможность подойти к щели, и прорваться через туманность.

Суровое лицо Ланда стало еще более мрачным.

— Прорваться сквозь туманность? Нелегкая задача!

Хаммонд воспользовался случаем и спросил у Тола Орра;

— Почему так трудно пройти через туманность? Я всегда считал, что вещество в ней достаточно разреженное.

Тол Орр кивнул.